Беседа с Анджеем Славински. Создателем и разработчиком технологии Audiostrobe

Беседа с Анджеем Славински. Создателем технологии Audiostrobe

по материалам журнала: AVS Jornal 2.2
перевод на русский язык: Никонов Владимир

Анджей Слависки в настоящее время
Анджей Славински в настоящее время. Фото с сайта scent-of-sound.com

С чего же началась технология Аудиостроб (Audiostrobe)?

На самом деле это история моей жизни.

В возрасте 14 лет у меня появилась возможность поехать в Советский Союз и, через две недели после возвращения в Польшу, – в США. Я, думается мне теперь, испытал нечто вроде социального шока, посетив одну за другой и за короткий промежуток времени полярно разные системы. (Совершенно очевидно, что Польша не была такой уж «коммунистической», как о ней думали в мире!)

Мне посчастливилось получить финансовую помощь для обучения в частном университете (Gilman) в Балтиморе. Там я стал жертвой компьютеров в первый раз в моей жизни.

Почти каждый день после занятий, перед посещением спортзала я пропадал в компьютерном зале. И какой у меня был компьютер! Это был один из первых стационарных систем HP с 64 K RAM и огромный, как шифоньер!

И именно там, в музыкальном классе я впервые в жизни услышал электронную интерпретацию Томиты «Картинок с выставки» Мусоргского и потом «Вдохновленного Бахом».

Я был очень впечатлен возможностями электронной музыки и сам сделал первые попытки в этом направлении на своем школьном HP. Мне не удалось добиться такого же звучания как у компьютера HAL, но все же получилось записать несколько разных ритмов. Я также использовал магнитофон моих родителей для того чтобы записать звуки падающих книг, хлопающих стульев и резонирующие звуки микрофона. Я поставил прослушать этот кусок записи американскому коллеге своего отца, и он в изумлении спросил: «Как тебе удалось получить такой звук?» Думаю, он был разочарован, услышав, как это было просто.

В одном из почтовых каталогов я нашел простые приборы для релаксации, разработанные на основе технологии биологической обратной связи. Я хотел бы приобрести такой прибор, но это оказалось за пределами моих финансовых возможностей.

Однажды в одном из американских журналов я прочитал статью о синестезии. Я был поражен рассказами людей, которые могут видеть звуки или обонять визуальные образы. Хотя описания этих людей больше напоминали описания патологических состояний, я чувствовал, что в этих «симптомах» есть нечто большее, нечто от процесса творческого созидания. Тогда я и не подозревал, что этот феномен синестезии станет одной из моих главных идей и сыграет роль режиссера и продюсера моей жизни.

После года пребывания в США мне пришлось вернуться в Польшу. Мое увлечение электронной музыкой возросло, особенно после просмотра сцены «Полет в туннеле» из фильма Кубрика «2001».

Для исцеления от депрессии, вызванной серой реальностью «социалистического» общества и жесткой школьной системой я соорудил цветной орган и «танцевал», отбрасывая руками тени на стене в такт музыки хард-рока 70-х.

Вскоре после того, как мне минуло 16 лет, я прочитал статью в официальном журнале «Польша» о польском художнике Станиславе Остоя-Котковски (Stanislav Ostoja-Kotkowski), проживающем в Австралии, который проводил эксперименты с музыкой и визуальными образами, генерированными посредством модуляции лазерных лучей аудиосигналами.

Я видел фотографии с его спектаклей и был очень впечатлен. Редакция журнала «Польша» была столь любезна, что согласилась передать художнику мое письмо, а еще две недели спустя я получил его ответ. Я написал ему снова, и снова получил ответ. Он был так добр ко мне, что рассказал о своем новом проекте, в котором планировалось управлять лазерными лучами с помощью биоконтроля (биологической обратной связи) для создания визуальных образов.

Это возродило мой интерес к ЭЭГ и другим системам биоконтроля, с которыми я познакомился в США. Я заказал несколько электронных каталогов усилителей, но они все были недостаточно чувствительны и, к тому же, недоступны для заказа в Польше. Затем я переехал с родителями в другой город и потерял контакт с Мистером Остоя-Котковски. Уже теперь с помощью интернета я выяснил, что он канул в небытие. Лишь некоторые его работы можно найти в базе данных университета в Мельбурне.

Вскоре я получил возможность продемонстрировать свои первые «шедевры» на международной ярмарке в Познане. Клавиатура была моей панелью управления. Моя девушка терпеливо ждала меня, но я затерялся в мире звуков, снова и снова исполняя эффектные пассы на простеньком синтезаторе. Некоторое время спустя, может быть даже через несколько часов, я услышал голос: «Эй, парень, пора сворачиваться, а не то ты можешь сойти с ума!»

С двумя моими университетскими друзьями мы разобрали русский транзисторный компьютер «Минск», который был «спонсирован» нашей школе местным университетом, т.к. им нужно было освобождать место для новой модели с интегральной микросхемой.

Используя все эти детали и кое-что еще, мы моделировали и оптический адаптер для гитары, и простую полифоническую систему, включающую в себя генератор звонка и несколько других аудиоэффектов. На этом оборудовании я записывал свои первые композиции.

Это было время больших перемен, как во мне самом, так и в политическом климате Польши. Моя бурная внутренняя энергия находила выход в чтении современной литературы, сочинении стихов, радиосценариев и коротких рассказов; я также экспериментировал со звуком и снова начал рисовать. Тогда у меня родился проект, в котором музыка и визуальные образы должны были соединиться  в синестетических ощущениях. Я планировал применить технику распыления и камеру покадровой съемки. Музыкальной основой должна была послужить Девятая симфония Бетховена.

В высшей школе я начал изучать физику, но вскоре заметил, что мои творческие наклонности берут верх. Я записался в экспериментальную театральную группу «Майя», сперва в качестве светорежиссера, а вскоре получил возможность испытать себя в качестве актера. Это было чудесное время – работа над пьесой, техниками импровизации, перемены, развитие. Я участвовал во многих польских и международных театральных фестивалях и других культурных событиях. Эти 3 года были для меня периодом такого интенсивного личного роста, общения с актерами сообщества, а также интенсивных социальных перемен, кульминацией которых стало движение «Солидарность», что мои воспоминания вполне можно облечь в отдельный рассказ.

Театр «Тамас»

В дружелюбной интернациональной атмосфере Хайдельбергского Университета я организовал новую театральную группу «Театр Тамас». Стартовым сценарием послужила моя интерпретация сказки Германа Гессе «Послание со звезд». Мы использовали черный свет (ультрафиолет), чтобы быстро сменять изображения разных миров. В этой пьесе, в которой поднимаются проблемы войны и мира, мы также использовали записи интервью с прохожими на улицах и разговоры детей, рассуждающих о войне. Для подготовки звуковых дорожек я использовал оборудование языковой лаборатории.

Вне группы «Тамас» я активно репетировал вместе с профессиональным аргентинским актером Йорге Аквиста (Jorgе Aquista). Он посетил одно из моих выступлений и попросил поработать с ним. Основным его видом деятельности в тот момент было проведение лекций и семинаров по театральному искусству. Во время наших репетиций мы многому научились друг у друга, он учил меня своей исполнительской технике, а я его – своей.

Вскоре мы решили подготовить аудиовизуальный спектакль, основанный на книгах Карлоса Кастанеды, польского поэта и мечтателя Адама Микиевица, философском учении Витгенштайна и других. Спектакль получил название «Власть параллельной реальности», я играл Дон Хуана, а он – Кастанеду, и каждый из нас был режиссером другого. Мы совершили тур по многим городам Германии, жили на доходы со спектаклей и проводили занятия и семинары по театральному искусству.

Следующей пьесой была «Рождение, жизнь и смерть», я исполнял ее со своей женой, которая в то время была беременна. На сей раз это был коллаж из наших мыслей на это тему. В первый раз я задействовал музыку собственного сочинения, которую я исполнял на синтезаторе PolySix Korg с четырьмя звуковыми дорожками.

Потом мы из Хайдельберга переехали в небольшую деревушку Крумбах, в южной части Германии. Там я часть дома приспособил под помещение для театра. Так я продолжил деятельность «Театра Тамас», репетициями и семинарами. Одной из наших пьес была мировая премьера русского драматурга Введенского «Рождество в Иванове», очень смешная и поэтичная театральная пьеса.

Лаборатория Тамас

Моими увлечениями в Крумбахе были музыка и фотография (слайд-шоу). Во-первых, я приспособил синтезатор Polysix и компьютер Amiga Commodore 64 так, чтобы можно было «программировать» отдельные музыкальные секвенции и синхронизировать их с помощью звукозаписывающего устройства DBX на 4 дорожки.

Используя технику «пинг-понг», мне удавалось записывать до 10 разных треков. Именно тогда я записал свою первую пленку для театра и медитации «Волны гармонии». Следующим моим шагом было управление отдельными клавишами синтезатора с помощью компьютера. И уже потом появились системы MIDI, музыкальные инструменты с цифровым интерфейсом (прим.: стандарт сопряжения электронных музыкальных инструментов с компьютером и программным обеспечением).

Я приобрел один из первых синтезаторов MIDI для Commodore 64 (C Lab). Я продал свой старый добрый Polysix со всеми дополнительными кабелями и купил DX 7 и синтезатор Korg. Синтезатор был довольно примитивным, но вполне пригодным для обработки, например, пьес Прокофьева.

Как-то, когда я получил очередной выпуск американского журнала «В мире науки» (“Scientific American”), разглядывая изображения фракталов, я впервые испытал синестетические ощущения, которые изменили мою жизнь.

Ниже следует отрывок из статьи, которую я написал в 1993 году для журнала «Хаос» (“Chaos Magazine”) Мюнхенского Технического университета:

«Моя рука двинулась, привлеченная красным, взрывающимся пламенем, выплескивающимся из двух замкнутых окружностей. Это называлось фрактал Мандельброта, и я тогда подумал, что же на самом деле означает эта странная картинка.

фрактал Мандельброта
фрактал Мандельброта

Я открыл журнал, и мой взгляд был тут же вовлечен в спиральный тоннель, по которому вы можете лететь все дальше и дальше. Мое воображение буквально фонтанировало идеями изображения, наполненного светом и звуком. За короткий миг я облетел пространство, наполненное движущимся, постоянно изменяющимся цветным светом и пульсирующими звуками.

Я пытался понять, как были созданы эти картинки, и вскоре узнал, что это было создание компьютера: Волшебный мир фракталов. Несомненно, здесь существовал определенный алгоритм, но у меня не было специального железа. Несколько дней назад я установил на свой компьютер Commodore 64 небольшой интерфейс для обработки записей синтезатора Korg Polysix. Я попросил у своего друга, памятуя наш разговор за бутылкой испанского вина, экземпляр журнала.

Все еще находясь под впечатлением полученных ощущений, я пытался трансформировать их в музыкальные образы. Первая композиция, которая включала в свою структуру хаос и порядок, была записана на 10 треках, и я назвал ее «Волны гармонии». Потом я часто использовал ее на своих занятиях по театральному искусству для упражнений по релаксации.

Несколько месяцев спустя, снова вдохновленный статьей в “Scientific American”, посвященной итеративной графике, я начал создавать свою электронную звуковую студию. Я приобрел один из первых синтезаторов серии MIDI, сэмплер, звукозаписывающее устройство на 8 дорожек, студию для микширования звука, приборы для создания звуковых эффектов и два компьютера Atari ST.

Первый компьютер был использован для того, чтобы создать музыкальную секвенцию на основе фрактальных алгоритмов, представить эту секвенцию в виде фрактальной графики и, наконец, пропустить секвенцию через электронный синтезатор на второй компьютер.

На втором компьютере с помощью программы синтезатора производилась запись, редактировалась, приводилась к выбранному стандарту, транспонировалась, перезаписывалась на разные треки, записывалась в обратном направлении и т.д.

Теперь стало возможным задействовать одновременно несколько разных музыкальных инструментов для записи одной партии и сохранения записи на диске. В то время железо такого типа было ограничено 16 каналами, большая часть синтезаторов не имела MIDI-мода, и они могли озвучивать одновременно только один музыкальный инструмент. Проблема была решена с помощью мультитрековой записывающей системы. Отдельные партии музыкальной композиции записывались одна за другой, а затем синхронизировались согласно паттерну, записанному заранее на одном из треков.


Анджей Славински в настоящее время

Записанные треки заново аранжировались с использованием звуковых эффектов, таких как искусственное эхо, запаздывание звука, хоровое исполнение и др., на мастер треке. В то время я использовал видеосистему PCM (кодово-импульсная модуляция), которая затем уступила место цифровой аудиоленте».

Все больше погружаясь в эксперименты с фрактальной музыкой, я понял, что это – нечто большее, нежели просто забава или прихоть.

Следующий текст о фрактальной музыке, представленной на международных конференциях и фестивалях, был написан для системы мультимедийной презентации (Multi-Media Presentation):

Музыка Тамас Мандала

Вновь созданная Музыка Тамас Мандала произошла не из вдохновения и сантиментов, столь присущих человеческой породе. Это, скорее, нечто гораздо более мета- и, возможно, трансперсональное по своей сути.

Часто удивительный, иногда даже очень странный мир звуков лаборатории Тамас есть отражение природного явления, сама структура которого изумляла человечество с незапамятных времен. Как часто, будучи ребенком и даже уже взрослым человеком вы наблюдали дым, поднимающийся от костра, журчащую струйку небольшого ручья или облака, играющие с лучами солнца?

Так же, как непознанные просторы пустыни с ее волнистыми дюнами, вид горных цепей с их вершинами и долинами или легкое волнение поверхности моря звуки музыки Тамас Мандала пробуждают эмоции стремления к единству со всей Вселенной, к бесконечно изменяющимся формам, к вечности с ее безграничным потенциалом. Все становится относительным. Какая-либо оценка здесь не имеет смысла, так же как нельзя сказать, что какой-то из снежных хлопьев красивее другого.

Фрактальный взгляд на мир

Мы говорим о фрактальном взгляде на мир, когда имеем в виду, что формы в различных системах измерения одинаковы или бесконечны, что они рекурсивны (паттерны в паттернах), что процесс роста подразумевает обратную связь или резонанс (сплетение).

Пример: облако пара имеет такую же форму, что и дождевые облака, а они, в свою очередь, имеют формы, напоминающие облака, отображающиеся в сообщении спутника. Эти качества очень хорошо отображены на фракталах Мандельброта, открытых Бенуа Мандельбротом (Benoit Mandelbrot), придумавшим термины «фрактал» и «фрактальная геометрия».

Наука о хаосе

Идея создания музыки подобного типа возникла из нового видения мира, развившегося в последние годы трудами биологов, физиков, астрономов, экономистов и математиков.

Сегодня новая ветвь науки, известная как теория хаоса, приобретает все большую и большую значимость, т.к. она дает нам возможность поиска упорядоченных структур, подчеркивающих хаос. Мы говорим о фрактальной геометрии природы, диссипативных структурах, детерминистическом хаосе, странностях, которые притягивают наше внимание.

Эти теории хаоса все более подтверждаются другими отраслями науки, которые внезапно свелись к общему знаменателю. Все они дают нам возможность постичь эволюцию индивидуума и человечества в целом, увидеть Вселенную в новом свете; тогда как механистический и статический взгляд на «вещественный мир» трансформируется, мы приобретаем видение «мира развивающегося». Такое видение дает нам понимание того, что мир динамичен, что каждый человек в нем – уникален и, в то же время, связан со всем остальным миром «посредством хаоса».

Принцип конверсии

Но давайте вернемся к музыке Тамас Мандала.

Вот два примера «хаотичных» процессов, которые могут быть услышаны каждым: капающий дождь и треск горящих в печи дров. Оба звука имеют успокаивающий, расслабляющий или возбуждающий эффект, т.к. они отражают вечные изменения или развитие, заложенные в них. Простой пример стимуляции этих процессов - порывы ветра или звон колоколов, превращающих потоки воздуха в звук. Музыка лаборатории Тамас так же создается согласно этим принципам конверсии, но здесь, как и в случае с фрактальными картинками, данные компьютеризированы.

Так же как сегодня мы можем более ясно понимать хаос, стало возможным и конвертировать эти данные в звуки лучше, чем это делают колокола. Секвенции звука уже не столь хаотичны, и самые сложные их взаимосвязи становятся слышимыми и видимыми. И так же возможно исследовать бесконечное разнообразие процессов, включая те из них, что не принадлежат этому миру. Не есть ли это начало того, что Герман Гессе назвал «Игрой в бисер» («Das Glasperlenspiel»)?

Термин «Тамас» происходит от названия лаборатории/театра, где она и взяла свое начало. Эта музыка была использована в экспериментальном театре и в процессах, ведущих к экспансии сознания.

Музыка называется Мандала, потому что звуки могут быть одновременно графически проиллюстрированы на экране компьютера: цветные фрактальные мандалы в бесконечном разнообразии форм.

В основе подобного рода музыки лежат специальные математические системы по измерению данных или физические поиски результирующей. Они используются, чтобы рассчитывать серии фигур, которые, в свою очередь, конвертируются в музыкальные звуки и чаще всего интерпретируются как медитативные по своей сути.

Из всего этого рождаются пьесы, начиная от «Колеса», которое вращается само по себе, путешествия в глубины океана, экзотических ритмов джунглей и до зова Вселенной.

Музыка довольно гармонична, но временами может становиться апокалипсической. Нагромождения хаоса наиболее чувствительны, и здесь ничего нельзя предусмотреть. Данные должны рассчитываться символ за символом, и даже после обработки последнего символа мы никогда не можем быть уверены, что за этим последует.

Путь к самопознанию

Но постепенно, после того, как мы сумели освободиться от ожиданий, характерных для восприятия музыки, созданной человеком, у нас появляется своего рода интуиция, предчувствие того, как определенные структуры поведут себя. Здесь слово Тамас, заимствованное из Санскрита, вступает в свои права: распознание вещей в своей собственной внутренней динамике и возвращение души, блуждающей во внешнем мире в поисках своего собственного сознания.

Новые измерения

Пленки и компакт-диски лаборатории Тамас, которые нынче доступны любому, могут быть использованы для медитации, танцев в состоянии транса, глубокой релаксации, работы над телом и дыханием, в измененном состоянии сознания; музыка может увлекать нас сколько угодно долго, сознание не будет подавлено эмоционально заряженными структурами.

Музыка вдохновляет нас принять и доверять физическим процессам, происходящим в нас самих. Таким образом, мы можем вступать в совершенно новые и неизведанные измерения своего Я. Возможно, это лишь начало подобного рода музыки, которая пытается построить мост между искусством и наукой…

В это время мои интересы сильно сместились от театра к терапии и медитации. Я изучал терапию дыхания и управление группой в течение двух лет. Одним из ключевых событий того периода снова была моя поездка в США, где я посетил недельный семинар по технологии Хемисинк (прим.: Hemi-Sync, сокращение от hemispheric synchronization) в институте прикладных наук в Монро.

Хеми-синк - это акустический метод синхронизации мозга до специфических состояний сознания. После еще одного посещения института я получил статус профессионального члена института и стал использовать метод в своих композициях. Я выпустил несколько пленок для концентрации, релаксации, медитации и т.д. Большую часть своего рабочего времени я проводил над созданием новых формул и организации их в новые музыкальные структуры. Это восхитительная работа, и результаты превзошли все ожидания.

Я был одновременно исследователем и художником. Вскоре моя музыка нашла свою аудиторию, и я смог приобрести новое оборудование для своей студии и нанять двух работников для поддержания студии в рабочем состоянии.

Все еще восхищенный рассказами Кастанеды и вдохновленный немецким терапевтом, я посетил несколько занятий, на которых применялись экстремальные методы. На первых порах это дало мне новый взгляд на мою творческую работу.

Я встретил доктора Ричарда Йенсена (Dr.Richard Yensen), который занимался официальными исследованиями в Балтиморе. В процессе своего труда он разработал методы достижения психоделических ощущений с помощью аудиовизуальной стимуляции и дыхательных техник, без применения наркотиков.

Я был весьма впечатлен его слайд-шоу с использованием техники наплыва и до восьми слайд прожекторов. Вдохновленный его работой, я расширил свою студию до 6 прожекторов, и мой электронщик разработал контрольный пункт для контроля над прожекторами прямо с компьютера. Таким образом, я мог синхронизировать визуальное шоу с музыкой. Одной из первых «мультимедиа» работ, как это тогда назвали, была «Живые структуры»; это был коллаж слайдов со всего мира на тему красоты природы, различных религий, городской нищеты и истребления человека. Я твердо уверен, что искусство может изменить мир.

Это было время радио- и телевизионных интервью. Без особых усилий я подписал контракт с IC/Digit Music, фирмой по выпуску CD, работающей вместе с DA Music. В 1990 году был выпущен мой первый CD «Машина мозга» (“Brain-Machine”).

Альбом "Машина Мозга"
Альбом "Машина Мозга". Приобрести диск можно на mindmachine.ru/audiostrobe/

Диск разошелся тысячами экземпляров. Время от времени я принимал участие в совместных проектах с другими музыкантами. Как специалист по технологии Хеми-синк я получал много приглашений на проведение семинаров. В своей студии я создал небольшую лабораторию биологической обратной связи с ЭЭГ и майнд машинами.

Но опыты с «экстремальными формами» самоощущений оказались разрушительными. Я понял, что это был путь вслепую, в далеком космосе, вдали от твердой почвы под ногами. Кульминацией стало то, что моя жена ушла к своему терапевту, который в то время был моим учителем. Несколько лет потребовалось мне, чтобы оправиться от шока. Здесь я хочу поблагодарить Ричарда Йенсена и его жену Донну, которые поддерживали меня в те трудные времена.

Тем не менее, и отрицательный опыт имеет позитивные аспекты. Я оставил терапию вообще и терапевтическое сообщество нового времени в целом, не перенося более их слепых идеалистических верований. Я уединился и не мог и не хотел проводить никаких занятий. Но даже во времена личного кризиса я продолжал творческую деятельность.

Как отражение того периода я реализовал проект «Реквием».

Альбом "Реквием"
Альбом "Реквием". Приобрести диск можно на mindmachine.ru/audiostrobe/

Мой отец принес мне дискету с данными, содержащими измерения света, испускаемого культурой умирающих дрожжевых клеток. После некоторых математических расчетов я передал оцифрованные данные на синтезатор и записал всю сессию. Через несколько недель я пригласил из Польши академический хор и в течение недели импровизаций записал достаточно материала для микширования.

Это была одна из моих темных и глубоких композиций. Вместе с визуальной композицией с использованием шести слайд прожекторов и квадрафонической технологии композиция исполнялась много раз. Результатом стало приглашение на Международный Фестиваль Аудио Искусства в Кракове и на «Генетический Форум», организованный Немецким Государственным Радио.

На мосту между искусством и наукой

После моего удаления со сцены Нового Века, как, по крайней мере, я считал, хотя и был упомянут в одной из академических рукописей об экспериментальной музыке Нового Века, я вдруг обнаружил, что нахожусь на ничейной земле.

Для «академического» искусства я был слишком «коммерческим», для Нового Века – слишком экспериментальным и научным. А для научного сообщества я был просто скользким художником. Кроме некоторых людей, которые сами по себе не желали смиряться с единственным вариантом отношения к жизни, воспринимая мир в гораздо более сложном разнообразии форм.

Одним из таких людей был профессор Попп (Popp). Когда я потерял свою аудиторию и своих покупателей, я попросил его взять меня на работу в его лабораторию и был очень рад, когда узнал о его новым интереснейшем исследовательском проекте. Некоторые виды водорослей испускают свет вспышками через определенные интервалы времени. Два фотоумножителя регистрировали активность двух культур водорослей. В ходе эксперимента удалось зафиксировать начало и конец видимого контакта между этими культурами.

Моей задачей было выявить, посредством математических преобразований (быстрое преобразование Фурье + корреляция) данные для программирования этого процесса. К сожалению, проект пришлось закрыть из-за финансовых проблем, после года программирования и экспериментов. Раз в неделю, в течение этого времени, я проводил несколько часов в лаборатории, с наушниками на голове, слушая водоросли, занимаясь программированием. В перерывах между работой я беседовал с учеными со всего мира. Работа в этом окружении возродила мой интерес к научной деятельности и любовь к математике.

Я освежил и расширил свои знания в области программирования и математики, пройдя заочный повышенный курс информатики. Затем я обратился в институт SAE (Школа Аудио Инжиниринга) в Цюрихе, чтобы расширить знания в области мультимедиа, теперь в интерактивном смысле этого слова. Но сначала я вернусь к началу 1990-х, к моим художественным коммерческим проектам.

Аудиостроб (AudioStrob)

В поздние девяностые я заинтересовался технологией света и звука, и моя компания даже продавала простой L/S (светозвуковой) интерфейс для ПК и Atari, который использовался в исследовательских проектах Швейцарского Технологического института в Цюрихе. Все свое время я проводил, занимаясь синхронизацией звуковой дорожки и света. Первым экспериментом по достижению синхронности было распределение проигрывателя на четыре звуковые дорожки, но результаты были не вполне удовлетворительными.

После выпуска моего второго диска «Живые структуры», совместившего в себе фрактальные структуры и технологию Хеми-синк, я понял, что такой способ является совершенным для кодирования дополнительной информации, необходимой для управления светом.

Альбом "Живые структуры"
Альбом "Живые структуры". Приобрести диск можно на mindmachine.ru/audiostrobe/

Я назвал систему Аудиостроб (AudioStrob) и в 1992 году послал заявку на патент и присвоение торговой марки. В этом же году был выпущен первый аудиостробный CD «Танец фрактала», записанный при участи приглашенных артистов и певцов.

Альбом "Танец фракталов"
Альбом "Танец фракталов". Приобрести диск можно на mindmachine.ru/audiostrobe/

Этот диск возвестил о перемене в музыке лаборатории Тамас. Помимо фрактальных и алгоритмических композиций здесь были и композиции, записанные и аранжированные в «классическом» стиле.

Следующие СD «Свет из древних грез» и «Двойной сценарий» продолжили это направление, тогда же был завершен и диск «Дети Вселенной».

Свет из древних грезДвойной сценарийДети Вселенной

Я вернулся к алгоритмической композиции ради нового проекта под названием «Северное сияние».


Альбом "Северное сияние". Приобрести диск можно на mindmachine.ru/audiostrobe/

Эти и другие мои диски уже были закодированы по технологии Аудиостроб. Сегодня Аудиостроб является промышленным стандартом для кодирования компакт-дисков, а AS (аудиостробный) декодер используется во многих L/S (светозвуковых) машинах.

В моем понимании разработка системы Аудиостроб была попыткой приблизиться к синестетическим ощущениям, в основном через человеческое сознание (зайдите на www.audiostrobe.com).

Сегодня система Аудиостроб для меня - как взрослый ребенок, который уже стал жить самостоятельной жизнью. Сейчас я вместе с одним чешским программистом работаю над созданием удобной версии программы кодирования для ПК. До сегодняшнего дня все 50-60 выпущенных мною CD были закодированы по технологии, принятой для компьютеров производства NeXT.

Технология Аудиостроб – мое главное достижение и в бизнесе. Я представлял ее на многих выставках в Австрии, Германии и Швеции.

Мне было известно, что световые паттерны на CD статичны. Записанные на мастер диск, они уже не подлежат изменениям. Я расширил мой изначальный патент интерактивной версией системы Аудиостроб, рассчитанной на использование в технологии биологической обратной связи.

Биологическая обратная связь и мультимедиа

Отдел моей компании, занимающийся биологической обратной связью, начал свою работу в 1992 году с участием польского инженера-электронщика и немецкого программиста. Мы выпустили несколько машин с каналами отображения ЭЭГ / ГРК / пульса (прим.: ГРК - гальваническая реакция кожи) и соответствующее программное обеспечение. Сегодня доступны только два наших прибора. Сейчас я занят разработкой новых модулей в области биологической обратной связи с использованием мультимедийной технологии.

Одной из главных причин того, что я прошел курс Режиссер Мультимедиа в институте SAE, была моя неудовлетворенность программным обеспечением для приборов биологической обратной связи, которое у нас имелось. Было самое время получить программу для аудио и визуального применения с использованием С++ в качестве языка программирования. Моя идея заключалась в том, чтобы ядро программы, отвечающее за коммуникации и статистические функции, быстро программировало коды С++, используя одну из авторских разработок мультимедийных платформ.

Такая стратегия оправдала себя, и еще через год я представил свои первые мультимедийные модули биологической обратной связи «Ментальные игры» в качестве дипломной работы в SAE. Теперь это программное обеспечение поставляется в США, Великобританию и другие европейские страны.



Ментальные игры. Приобрести можно на mindmachine.ru/mental_games.htm

Между тем я организовал другую компанию VERIM вместе со своим прежним клиентом доктором Клокнером (Dr.Klockner) из университета в Констанце. Сейчас мы проводим занятия и семинары для сотрудников менеджмента спортивного и энергетического секторов.


Презентация "Ментальных игр"

В модулях биологической обратной связи VERIM используется сетевая технология, и некоторые наши решения еще находятся в разработке.

Так как это мои текущие разработки, у меня еще не так много ретроспективных мыслей на эту тему, как видений и замыслов на будущее. Некоторые из них будут представлены в моей финальной работе для Британской Академии (BA) в области мультимедиа.

Обучение и программирование в области мультимедиа было основной деятельностью, которой я посвящал себя в течение последних двух лет. Я чувствую, что мои музыкальные и аудио визуальные работы отошли на задний план.

Я лишь сочинил несколько пьес и создал несколько новых графических работ. Конечно, работа над «Ментальными играми» и проектом VERIM – творческая работа. И все же я скучаю по настоящему творчеству.

Несколько недель назад я провел два дня, реанимируя идеи применения новых возможностей мультимедийной интерактивности к фрактальной музыке. Работу пришлось приостановить, потому что уже первые результаты так захлестнули меня, что я понял – сейчас не время для интенсивного продолжения. Я планирую объединить этот проект с уже доступной системой генерирования квадрафонического звука с помощью видео кадров.

Это напоминает мне каким-то образом о моей мечте, которая владела мной еще в Польше, - визуализировать 9-ю симфонию Бетховена. Хотя эта идея достойна нашего времени, я надеюсь, что это – преддверие моей будущей деятельности, возможно, связанной с темой психо-интерактивности.

Иногда, когда я смотрю в звездное небо, я задаюсь вопросом, много ли из того, о чем я мечтал, удалось осуществить. И признаюсь себе, что многое из этого уже находится за пределами моих ожиданий. Так ли это? Несколько дней назад, заканчивая проект заявки на очередной патент, который я готовил для своего агента, я случайно наткнулся на файл с моим стихотворением, написанным лет в 16-17. Оно называлось «Мысли». Вот та часть, которая попалась мне на глаза:

‘…
- Общение,
Связь между людьми
Вибрации, видимые в звуке,
В цветах и в чувствах.
Ощущения окутаны и объединены
- Как нити в паутине
А души всех людей слиты воедино’».

Спасибо, что прочли мой рассказ.

Анджей Славинский
Анджей Славински

перевод интервью на русский язык: Никонов Владимир
www.mindmachine.ru




ООО «Компьютерия», 119334 г. Москва, Ленинский проспект, дом 45
ИНН: 7730533653, ОГРН: 1057749322620
(499) 135-33-81, +7-916-164-74-74, mindmachine@bk.ru
о проекте, прайс